Неточные совпадения
Я не намекал ни разу ни о пьяном
господине, ни о
прежнем моем поведении, ни о Грушницком. Впечатление, произведенное на нее неприятною сценою, мало-помалу рассеялось; личико ее расцвело; она шутила очень мило; ее разговор был остер, без притязания на остроту, жив и свободен; ее замечания иногда глубоки… Я дал ей почувствовать очень запутанной фразой, что она мне давно нравится. Она наклонила головку и слегка покраснела.
Господа чиновники прибегнули еще к одному средству, не весьма благородному, но которое, однако же, иногда употребляется, то есть стороною, посредством разных лакейских знакомств, расспросить людей Чичикова, не знают ли они каких подробностей насчет
прежней жизни и обстоятельств
барина, но услышали тоже не много.
Но тише! Слышишь? Критик строгий
Повелевает сбросить нам
Элегии венок убогий
И нашей братье рифмачам
Кричит: «Да перестаньте плакать,
И всё одно и то же квакать,
Жалеть о
прежнем, о былом:
Довольно, пойте о другом!»
— Ты прав, и верно нам укажешь
Трубу, личину и кинжал,
И мыслей мертвый капитал
Отвсюду воскресить прикажешь:
Не так ли, друг? — Ничуть. Куда!
«Пишите оды,
господа...
Самгин молчал, пытаясь определить, насколько фальшива ирония и горечь слов бывшего
барина. Туробоев встал, отнес пальто к вешалке. У него явились резкие жесты и почти не осталось
прежней сдержанности движений. Курил он жадно, глубоко заглатывая дым, выпуская его через ноздри.
Слуга старого времени удерживал, бывало,
барина от расточительности и невоздержания, а Захар сам любил выпить с приятелями на барский счет;
прежний слуга был целомудрен, как евнух, а этот все бегал к куме подозрительного свойства.
Задевши его
барина, задели за живое и Захара. Расшевелили и честолюбие и самолюбие: преданность проснулась и высказалась со всей силой. Он готов был облить ядом желчи не только противника своего, но и его
барина, и родню
барина, который даже не знал, есть ли она, и знакомых. Тут он с удивительною точностью повторил все клеветы и злословия о
господах, почерпнутые им из
прежних бесед с кучером.
— Где, батюшка, Андрей Иваныч, нынче место найдешь? Был на двух местах, да не потрафил. Все не то теперь, не по-прежнему; хуже стало. В лакеи грамотных требуют: да и у знатных
господ нет уж этого, чтоб в передней битком набито было народу. Всё по одному, редко где два лакея. Сапоги сами снимают с себя: какую-то машинку выдумали! — с сокрушением продолжал Захар. — Срам, стыд, пропадает барство!
Игра совершалась по-прежнему в самом торжественном молчании. Иван Яковлич держал банк, уверенными движениями бросая карты направо и налево. «Московский
барин» равнодушно следил за его руками. У него убивали карту за картой. Около Ивана Яковлича, на зеленом столе, кучки золота и кредиток все увеличивались.
Один Дикий-Барин не изменился в лице и по-прежнему не двигался с места; но взгляд его, устремленный на рядчика, несколько смягчился, хотя выражение губ оставалось презрительным.
Тут Софрон помолчал, поглядел на
барина и, как бы снова увлеченный порывом чувства (притом же и хмель брал свое), в другой раз попросил руки и запел пуще
прежнего...
— Нет, недавно: года четыре. При старом
барине мы всё жили на своих
прежних местах, а вот опека переселила. Старый
барин у нас был кроткая душа, смиренник, царство ему небесное! Ну, опека, конечно, справедливо рассудила; видно, уж так пришлось.
Молодые
господа прежних порядков не любят: я их хвалю…
Круто изменил Зонненберг
прежние порядки; дядька даже прослезился, узнав, что немчура повел молодого
барина самого покупать в лавки готовые сапоги, Переворот Зонненберга так же, как переворот Петра I, отличался военным характером в делах самых мирных.
Натурально, эти разговоры и сцены в высшей степени удручали Павла. Хотя до сих пор он не мог пожаловаться, что
господа его притесняют, но опасение, что его тихое житие может быть во всякую минуту нарушено, было невыносимо. Он упал духом и притих больше
прежнего.
Этот русский помещик, — назовем его хоть П., — владетель в
прежнее золотое время четырех тысяч крепостных душ (крепостные души! понимаете ли вы,
господа, такое выражение?
— Я вам,
господа, скажу факт, — продолжал он
прежним тоном, то есть как будто с необыкновенным увлечением и жаром и в то же время чуть не смеясь, может быть, над своими же собственными словами, — факт, наблюдение и даже открытие которого я имею честь приписывать себе, и даже одному себе; по крайней мере об этом не было еще нигде сказано или написано.
— Я понимаю,
господа, — начал он, по-прежнему дрожа и осекаясь на каждом слове, — что я мог заслужить ваше личное мщение, и… жалею, что замучил вас этим бредом (он указал на рукопись), а впрочем, жалею, что совсем не замучил… (он глупо улыбнулся), замучил, Евгений Павлыч? — вдруг перескочил он к нему с вопросом, — замучил или нет? Говорите!
В сущности же власть Глафиры нисколько не уменьшилась: все выдачи, покупки по-прежнему от нее зависели; вывезенный из-за границы камердинер из эльзасцев попытался было с нею потягаться — лишился места, несмотря на то, что
барин ему покровительствовал.
Агафью все в доме очень уважали; никто и не вспоминал о
прежних грехах, словно их вместе с старым
барином в землю похоронили.
— Видал я
господ всяких, Степан Романыч, а все-таки не пойму их никак… Не к тебе речь говорится, а вообще.
Прежнее время взять, когда мужики за
господами жили, — правильные были
господа, настоящие: зверь так зверь, во всю меру, добрый так добрый, лакомый так лакомый. А все-таки не понимал я, как это всякую совесть в себе загасить… Про нынешних и говорить нечего: он и зла-то не может сделать, засилья нет, а так, одно званье что
барин.
— Так вот,
господа, — начал Белоярцев, — вы сами видите на опыте несомненные выгоды ассоциации. Ясное дело, что, издержав в месяц только по двадцати пяти рублей, каждый из нас может сделать невозможные для него в
прежнее время сбережения и ассоциация может дозволить себе на будущее время несравненно большие удобства в жизни и даже удовольствия.
Они останавливались, снимали шапки, крестились перед Спасскими воротами, и над Кремлем по-прежнему сияло солнце, башенные часы играли «Коль славен наш
Господь в Сионе», бронзовый Минин поднимал под руку бронзового Пожарского, купцы Ножевой линии, поспешно крестясь, отпирали лавки.
Слава богу, что он сделал нам это предложение, потому что ветер, утихнув на несколько минут, разыгрался пуще
прежнего, и пуще
прежнего закипела Волга, и сами перевозчики сказали, что «оно конечно, доставить можно, да будет маленько страховито; лодка станет нырять, и, пожалуй,
господа напугаются».
Не слушала таких речей молода купецка дочь, красавица писаная, и стала молить пуще
прежнего, клясться, божиться и ротитися, что никакого на свете страшилища не испугается и что не разлюбит она своего
господина милостивого, и говорит ему таковые слова: «Если ты стар человек — будь мне дедушка, если середович — будь мне дядюшка, если же молод ты — будь мне названой брат, и поколь я жива — будь мне сердечный друг».
Последняя цвела радостью и счастьем и, видимо, обращалась с
барином гораздо смелее
прежнего и даже с некоторою нежностью…
Павел пробовал было хоть на минуту остаться с ней наедине, но решительно это было невозможно, потому что она то укладывала свои ноты, книги, то разговаривала с прислугой; кроме того, тут же в комнате сидела, не сходя с места, m-me Фатеева с
прежним могильным выражением в лице; и, в заключение всего, пришла Анна Гавриловна и сказала моему герою: «Пожалуйте, батюшка, к
барину; он один там у нас сидит и дожидается вас».
Только этот самый
барин… отчаянный этакой был, кутила, насмешник, говорит священнику: «Вы, батюшка, говорит, крестьян моих не забижайте много, а не то я сам с вами шутку сшучу!» — «Да где я их обижаю, да чем их обижаю!» — оправдывается, знаете, священник, а промеж тем в приходе действует по-прежнему.
Груша ушла, и через несколько минут робкими и негромкими шагами на балкон вошла старая-престарая старушка, с сморщенным лицом и с слезливыми глазами. Как водится, она сейчас же подошла к
барину и взяла было его за руку, чтобы поцеловать, но он решительно не дал ей того сделать; одета Алена Сергеевна была по-прежнему щепетильнейшим образом, но вся в черном. Супруг ее, Макар Григорьич, с полгода перед тем только умер в Москве.
Вместо
прежнего разделения актеров на злодеев, на первых трагиков, первых комиков, разделения все-таки более серьезного, потому что оно основывалось на психической стороне человека, — вся труппа теперь составлялась так: я играю купцов, он мужиков, третий
бар, а что добрые ли это люди, злые ли, дурные, никто об этом думушки не думал.
— Не могу я этого сделать, — отвечал Абреев, — потому что я все-таки взял его из Петербурга и завез сюда, а потом кем я заменю его?
Прежних взяточников я брать не хочу, а молодежь, — вот видели у меня старушку, которая жаловалась мне, что сын ее только что не бьет ее и требует у ней состояния, говоря, что все имения должны быть общие: все они в таком же роде; но сами согласитесь, что с такими
господами делать какое-нибудь серьезное дело — невозможно!
— Груша, слышишь:
барин твой
прежний будет сюда назначен губернатором.
— Я всю жизнь буду их беречь, — продолжал Симонов и, дав
барину еще некоторое время полюбоваться своим
прежним рисованием, принялся старательнейшим образом свертывать и декорацию и подзор.
— Очень рад-с! очень рад-с! — ответил губернатор, — очень рад видеть, что
господа дворяне оставляют
прежние рутинные пути и выказывают дух предприимчивости, этот, так сказать, нерв…
Умерла Ненила; на чужой землице
У соседа-плута — урожай сторицей;
Прежние парнишки ходят бородаты,
Хлебопашец вольный угодил в солдаты,
И сама Наташа свадьбой уж не бредит…
Барина все нету…
барин все не едет!
Потом
господин подполковник тщетно тщились рассказать анекдот из своей
прежней жизни, но до сих пор им это, кажется, не удалось.
Ну, тогда и подлинно уведал
господин неверующий, что в мощах преподобного великая сила сокрыта, и не токмо поверовал, но и в чернецы тут же постригся, а язык стал у него по-прежнему…
Приятность этих ощущений в нем была, однако, уничтожена мгновенно, когда он взглянул в один из углов залы и увидел
господина с бородой, стоявшего по-прежнему у колонны, и около него — Белавина.
— Охлажденье, сударь, к нему имеют… большое охлажденье против
прежнего, — отвечал успокоительным тоном Григорий Васильев, — вот уж года четыре мы это замечаем; только и говорят своим горничным девицам: «Ах, говорят, милые мои, как бы я желала выйти замуж!» Барышня, батюшка, умная, по политике тонкая, все, может быть, по чувствительной душе своей почувствовали, какой оне пред
господом творцом-создателем грех имеют.
Желтков, совершенно растерявшись, опустился вдруг на диван и пролепетал омертвевшими губами: «Прошу,
господа, садиться». Но, должно быть, вспомнил, что уже безуспешно предлагал то же самое раньше, вскочил, подбежал к окну, теребя волосы, и вернулся обратно на
прежнее место. И опять его дрожащие руки забегали, теребя пуговицы, щипля светлые рыжеватые усы, трогая без нужды лицо.
— Cher monsieur Karmazinoff, [Дорогой
господин Кармазинов (фр.).] — заговорил Степан Трофимович, картинно усевшись на диване и начав вдруг сюсюкать не хуже Кармазинова, — cher monsieur Karmazinoff, жизнь человека нашего
прежнего времени и известных убеждений, хотя бы и в двадцатипятилетний промежуток, должна представляться однообразною…
Впрочем, надо признаться, что все эти разнузданные
господа еще сильно боялись наших сановников, да и пристава, бывшего в зале. Кое-как, минут в десять, все опять разместились, но
прежнего порядка уже не восстановлялось. И вот в этот-то начинающийся хаос и попал бедный Степан Трофимович…
— Я знаю. Там тоже, говорят, кажется какой-то капитан живет подле вас,
господин Лебядкин? — всё по-прежнему торопилась Лиза.
Некоторые утверждали, что для этого надобно выбрать особых комиссаров и назначить им жалованье; наконец князь Индобский, тоже успевший попасть в члены комитета, предложил деньги, предназначенные для помещичьих крестьян, отдать помещикам, а раздачу вспомоществований крестьянам казенным и мещанам возложить на кого-либо из членов комитета; но когда ни одно из сих мнений его не было принято комитетом, то князь высказал свою
прежнюю мысль, что так как дела откупов тесно связаны с благосостоянием народным, то не благоугодно ли будет комитету пригласить
господ откупщиков, которых тогда много съехалось в Москву, и с ними посоветоваться, как и что тут лучше предпринять.
— По тому обстоятельству, — продолжал пристав, — что я, как вам докладывал, перехожу на службу к
господину Тулузову главноуправляющим по его откупам;
прежнего своего управляющего Савелия Власьева он прогнал за плутовство и за грубость и мне теперь предлагает это место.
Из передней маленький
господин, с
прежней гордой осанкой, направился в очень большую залу с хорами, с колоннами, освещенную люстрами, кенкетами, канделябрами, — залу с многочисленной публикой, из числа которой пар двадцать, под звуки полковых музыкантов, помещенных на хорах, танцевали французскую кадриль.
Музе Николаевне пришлось ехать в Кузьмищево, конечно, мимо знакомой нам деревни Сосунцы, откуда повез ее тоже знакомый нам Иван Дорофеев, который уже не торговлей занимался, а возил соседних
бар, купцов, а также переправлял в Петербург по зимам сало, масло, мед, грибы и от всего этого, по-видимому, сильно раздышался: к
прежней избе он пристроил еще другую — большую; обе они у него были обшиты тесом и выкрашены на деревенский, разумеется, вкус, пестровато и глуповато, но зато краска была терта на чудеснейшем льняном масле и блестела, как бы покрытая лаком.
— Я сочинение Егора Егорыча о самовоспитании, — начал он, — вчера ночью снова прочитал и очень благодарен вам за ваши наставления; я гораздо в нем более
прежнего понял, и мне теперь очень любопытно одно: кто такой
господин Бем, о котором там тоже часто упоминается?.. Философ он, вероятно?
— А теперь вот что,
господа! Предположим, что предприятие наше будет благополучно доведено до конца… Балалайкин — получит условленную тысячу рублей, — мы — попируем у него на свадьбе и разъедемся по домам. Послужит ли все это, в глазах Ивана Тимофеича, достаточным доказательством, что
прежнего либерализма не осталось в нас ни зерна?
— Да кому ж она люба, батюшка-государь? С того часу, как вернулися мы из Литвы, всё от нее пошли сыпаться беды на боярина моего. Не будь этих, прости господи, живодеров, мой
господин был бы по-прежнему в чести у твоей царской милости.
Он жадно насторожился, но никто ничего ему не ответил.
Господин по-прежнему тускло глядел вперед и тихонько потряхивался на сидении («точно мешок с мякиной», — сказал про себя ямщик), а барышня опять уставилась глазами на дальнюю рощу, грузно и сине легшую по «вершинке», на фоне желтой нивы.